Ночь. Трасса. Дождь. Двое на трассе под пленкой. Что делать? Ждать бесполезно, и чтобы не замерзнуть, надо идти вперед, потому что шанс - есть... Сквозь пелену дождя прорывается неверное сияние - признак приближающейся машины. Руки синхронно поднимаются... Машина немного притормаживает (..."О, классно!" - восклицает Коммандер...) и, бибикнув, едет дальше. Ночь. Трасса. Дождь.

27 Грушинский фестиваль, 29 июня - 2 июля 2000.

Можно потратить 300 долларов и две недели, съездить в Турцию, а потом сожалеть о том, что пятизвездочный отель оказался чем-то средним между общагой и вокзалом. Можно сидеть дома и встретить осень бледным усталым телом. А можно, собрав рюкзак, отправиться под Самару, где, кроме свечного, шоколадного и авиационного заводов и непотопляемого губернатора, есть такая хорошая вещь, как Грушинский фестиваль. Вырваться из потока будней, из ритма попсы, дергающего разум посредством приемников маршруток и динамиков музыкальных отделов. И ни о чем не сожалеть, потому что то, что кажется обломом, может обернуться отличной мазой.

Маза - это вообще, говорят, термин автостопщиков. От слова МАЗ. Означает везение. Потому что застопить МАЗ - это удача: далеко доедешь, потому и трасса, на которой всё стопится - мазовая.

1. Нижний Новгород, 21 июня 2000.

В этот раз все началось с того, что мне позвонила Алиса и сообщила: никто из Нижнего на Грушинский ехать не хочет. Как-то незаметно для себя прийдя к выводу, что ехать хочу я, договорился с Алисой и, таким образом, решился. Ну а уж если я решился, то, можно считать, я уже там. Неизвестно только, когда, как и почём, но это, вы понимаете, вопросы второстепенные. Жизнь приобрела краски и потекла в ускоренном темпе.
 

2. Нижний Новгород, 23 июня 2000.

В пятницу тоже шел дождь. А мне после работы предстояла встреча с Алисой на филфаке. Там мы окончательно договорились о поездке - чтобы успеть доехать автостопом на основной концерт, выезжать предстояло во вторник утром.

А я для себя решил, что тёплых вещей стоит взять побольше.

Вообще, при сборах всегда встают две проблемы - ничего не забыть и не взять ничего лишнего. Если какую-то вещь таскать на себе, а она не пригодится - это обидно, а если забыть что-то, что пригодиться может - это неприятно. Я, например, вполне обхожусь без фонарика и пенки, зато кусок полиэтилена и палатку беру в любом случае. Некоторые, наоборот, обходятся пенкой и спальником. Кротов в "Практике вольных путешествий" советует брать все, что угодно, а потом - ненужные вещи сами выбросятся, а нужные - появятся.
 

3. Нижний Новгород, 27 июня 2000.

Там отстояли несколько очередей в кассу и, как оказалось, совершенно зря, поскольку билетов ни на вторник, ни на среду не было, и полпятого вечера мы стояли в Щербинках на выезде из Нижнего по арзамасской трассе.

В прошлом году Алиса уже ездила до Самары стопом с Алексеем К., маршрут занял у них 52 часа и в этот раз мы шли тем же путём. Туда - через Саранск и Пензу и дальше по М7 до Самары, обратно же - через Ульяновск, потом до Чебоксар и оттуда до Нижнего по М5.
 

4. Щербинки - Арзамас - Починки - Саранск.

- Тебя как зовут? - спросил водитель.

- Саша, - ответила Алиса.

- И меня тоже, - буркнул я.

- Врёте, наверное! - недоверчиво произнес водитель.

- Нет, в самом деле, - подтвердила Алиса.

- Так ведь и меня Сашей зовут! - обрадовался он и показал паспорт.

Так и беседовали всю дорогу, в результате нас не только довезли до места в Саранске, где можно переночевать, но и дали с собой огурцов и помидоров, которые были забракованы в Нижнем, куда фургон их возил продавать.

Я думал, такие правильные люди встречаются только в советской литературе 50-60х годов, а вот - попался один живой. И овощей хватило дня на три.

Палатку ставили ночью в очень интересном месте: небольшой треугольник зелени - кусты и деревья в окружении трех дорог; на двух углах - посты ГАИ, а на третьем - железнодорожная станция. Я думал, что будет очень грязно, а оказалось ничего - только довольно сыро.
 

5. Саранск - Рузаевка, 28 июня 2000.

Утром же мы решили просто добраться до трассы по железной дороге. Доехать удалось только до Рузаевки - это такая большая развязка, ряды рельсов тянутся до горизонта - перешагиваешь один ряд, немного проходишь вперед и путь тут же раздваивается на очередной стрелке... В принципе, можно было ехать и дальше, но ни проводники, ни начальник утреннего поезда без билетов брать нас не захотели, а до дневного было еще довольно далеко, да и с билетами оставалось неясно, будут ли они. На вокзале стояло еще несколько человек, движущихся в сторону Самары - картина напоминала нижегородскую, поэтому мы пересекли-таки пути и снова пошли на трассу.

Мирная сельская картина, добродушные жители...

- Как до трассы на Пензу добраться? - спрашиваю я у бабульки.

Она объясняет.

- А вы что, так пешком и пойдёте?..

У колонки парень моет ведро. Рядом - еще один, торопит его куда-то. Останавливаемся наполнить бутылку и помыться.

- А вы кто, хиппи? - спрашивает он.

- Да ты что людей оскорбляешь? - вмешивается его приятель.

- А что, у меня брат вообще кришнаит.

Интересуются, откуда и куда путь держим. Узнав, что из Нижнего Новгорода на Грушинский, кивают: "О!".

- Вам денег на дорогу не дать?

...Нет, в самом деле, полезно ходить в рваных штанах! Денег, правда, не дали - предложено было так, для приличия, да мы и не просили.

- Мы бы вам еще и ягод дали, да вот, продали все.

Вы заметили, что все реплики - без мата, на нормальном человеческом языке? Именно так они и прозвучали. Еще одно подтверждение того, что чем дальше от цивилизации, тем лучше люди. Казалось, что мы из зубастого двухтысячного года попали в какие-то лубочно-пряничные годы застоя...

Стопилось практически всё, только вот шли машины не в сторону Пензы, а к близлежащим садам. К Пензе же вела маленькая дорога в полутора километрах дальше. Стоило добраться до нее и присесть, как нам снова повезло, и уже с тех пор удача и Великая Халява не оставляли нас до самого конца поездки.

На этот раз застопили вишневую "Жигули"-девятку, водитель которой объездил "по делам" всю страну.

- Интересно ездить? - спросила Алиса.

- Две недели дома не был! - ответил водитель.
 

6. Пенза-Приморское.

День. Трасса. Светит солнышко, дует ветер и, возможно, поют птички, но их не слышно из-за мерного шума двигателя. Слева - непередаваемые компьютерной палитрой холмы всех оттенков зеленого - от сочно-белесых берез до почти черного елового леса с вкраплениями кустарника самых диких расцветок. Справа - ровные квадраты полей, где то же зелёное буйство мешается с жёлтым и коричневым. Впереди - рассекает холмы серая линейка трассы. По обочинам стоят указатели и не столь удачливые, как мы, стопщики. Сколько-то километров в час. Сколько-то часов до цели, если не возникнет ничего непредвиденного. Движение.

Складывалось впечатление, что этот водитель знает на трассе всех и каждого. Он приветствовал и некоторых торговцев у обочины, и шоферов каждого десятого встречного грузовика. Так мы и ехали, поедая купленную им клубнику.

На одной из стоянок к машине подошла цыганка и принялась выпрашивать деньги.

- ...Чтоб у тебя вся дорога гладкой была, чтоб не ломалось ничего...

Ничего не получив, цыганка отошла, а когда машина стала трогаться с места, раздавался только щелчок, но двигатель молчал. Настроение водителя немного испортилось.

- Две недели хорошо себя вела, а тут, ближе к дому, закапризничала. - сказал он и с полчаса проверял всё, что только можно, но причину каприза так и не нашел.

С тех пор машина заводилась только при спуске с горы или если ее кто-нибудь протащит на тросе.

Почему-то большинство шофёров любит блатные песни. Возможно, из-за всегдашнего антагонизма с ГИБДДшниками, которые по природе своей являют лик Власти, а может, по какой иной причине, но почти всегда с кассеты, вставляемой в автомагнитолу, звучит что-то жалостливое про зону и рестораны. “Практика вольных путешествий”, видимо, именно на этот случай предостерегает стопщиков - не спорить с везущими их людьми о музыке и политике. В этой машине кассеты торчали откуда-то сверху. Одна из них постоянно вываливалась из стойки, водитель сначала вставлял ее обратно, а потом выкинул с моста в Волгу.

Мы точно не знали, куда ехать. Координаты и ориентиры были в "Вольном календаре", у меня и у Алисы были распечатки оттуда, но они лежали в рюкзаках, а рюкзаки - в фургоне, поэтому приходилось вспоминать на ходу. В "Календаре" основным ориентиром были названы две бочки, которые мы и пытались безуспешно отыскать по трассе где-то между Тольятти и Самарой, пока водитель не спросил о дороге на фестиваль у гаишников. Так мы и доехали до поворота на Приморское. Дальше пошли пешком, спрашивая путь у местных жителей.

Не прошло и получаса, как нас догнала едущая на фестиваль "Ока".
 

7. Полигон, 28 июня 2000.

Так мы оказались на Грушинском фестивале. В темноте мы пошли по дороге, по сторонам которой стояли машины и палатки, и дошли до кучки людей у костра. Это были кришнаиты. Рядом с ними мы и расположились. Как потом оказалось, место выбрано совсем неправильно, но весьма удачно.

Если залезть на фестивальную гору и осмотреть полигон, то прямо перед горой находится озеро, за ним - главная поляна, где стоят организаторы, спонсоры, МЧС, милиция, медпункт, радио, билайновские палатки, откуда можно позвонить по сотовому в любую точку Земли (чем я потом, конечно же, воспользовался), там же находится доска объявлений, а чуть подальше вглубь леса - гостиный двор с картой, на которой обозначены места стоянок. Во все стороны от поляны тянутся сами стоянки, занимая все свободное пространство - их с каждым днем становилось всё больше и в субботу палатки разбивали даже на берегу Волги.

Правую часть полигона занимают торговые ряды, по обороту и разнообразию сопоставимые с универмагом у нас на Московском вокзале, за ними - еще немного стоянок, где разместились купцы, приказчики и торговцы, а дальше - лагерь кришнаитов, оканчивающийся двумя большими балаганами, один из которых был храмом, а в другом - торговали восточными сладостями, благовониями и литературой. Палатка "Молодёжной Стрелки" стояла как раз между торговцами и кришнаитами. Как потом оказалось, чуть поодаль стоял один из трех великих автостопщиков страны - Кротов. Приехал он, впрочем, на поезде, везя народу 65 кг. книг по туризму, авторской песне и автостопу.

Сцены - четыре основных и множество самопальных - находятся в центральной и левой части полигона.

Первая сцена, место проведения второго канала Грушинского фестиваля, ближе всего ко входу. Второй канал не имеет ничего общего с телевидением, это просто конкурс, идущий параллельного основному. Группы и барды могут участвовать как в основной, так и в параллельной программе и часто люди, совершенно не замеченные основным жюри, становятся лауреатами второго канала.

В центре полигона, у гостиного двора, находится вторая (справа) и третья (слева) сцены, и еще одна импровизированная: три больших белых тента, два для зрителей и один - для поющих.

Еще дальше по течению Волги и левее, если смотреть с горы, Чайхана. На этой сцене - место приколам и ненормативной лексике. Дальше - Летучий Голландец (тоже сцена) и поляна бардов (место стоянки самых известных участников фестиваля выбрано довольно далеко - видимо, подальше от толпы).

Самая главная сцена фестиваля - Гитара - плавает прямо на озере перед фестивальной горой.

Разбив в темноте палатку, и бросив туда вещи, мы отправились осмотреть местность и сразу же нашли дядьку с канистрой. Он нам показал, где находятся богоугодные заведения с надписями "М" и "Ж" и где брать воду.

Туалетам было, конечно, далеко до тех, что были на Вудстоке в 1968, но для России - сойдёт: они представляли из себя сортиры в среднем мест на 15, огороженные двух-трехметровой стеной чёрного полиэтилена по типу пляжной улитки - то есть дверей нет, но ничего с улицы не видно. Вещь, на первый взгляд, малозначительная, но вы представьте, во что бы превратился лес после ста тысяч человек, если ее не предусмотреть!

Питьевую воду набирали в коровке: насос из артезианской скважины подаёт воду в три лежащих на козлах трубы, от которых отходит по нескольку свободно вращающихся трубок меньшего диаметра. Человек подходит и поворачивает трубу так, чтобы вода лилась в принесенную ёмкость; процесс набора воды действительно напоминает доение коровы. Ещё жидкость, без которой ни туды и ни сюды, развозили в автоцисцерне с рекламой "Билайна" - "Утоли жажду общения!".

А люди все прибывали и прибывали. Поток чуть уменьшался к середине ночи, но никогда не иссякал. К субботе желающим набрать воды или сходить в туалет стало сложнее - люди выстраивались в большую очередь.
 

8. Фестиваль, 29 июня - 2 июля 2000.

Учли даже комаров - за неделю до Груши летал самолёт и травил. Видимо, тоже удачно, поскольку насекомых было гораздо меньше, чем людей.

На официальной доске объявлений вовремя появлялись сведения о концертах и мероприятиях, дублировавшиеся по радио, а на общих досках - на основной и на находящейся около редакции "ИРР-Самара" - вешали информацию о своём местонахождении приехавшие на фестиваль люди. Повесили туда объяву и мы - именно по ней нас потом и находили.

Правда, отыскать кого-то было довольно сложно - мне даже не удалось за все три дня обойти постоянно расширяющийся лагерь. Чрезмерно организованные стоянки скаутов, дырявые палатки панков и разрисованные - хипов, увенчанные флагами лагеря КСП и турклубов, почему-то незаметные стоянки ролевиков (на больших сценах фэнтезийная музыка вообще не была представлена), байкерские мотоциклы, автомобили и увешанные собственной рекламой причудливые палатки торговцев и спонсоров - все стили вольной жизни сошлись на Груше, подтверждая тезис о том, что хорошо там, где я есть.

... Вот лагерь питерской КВН-команды "Квачи прилетели": все спят. Вот - флаг "подростки - против наркотиков", рядом - вполне взрослые тётеньки. Вот - нижегородский лингвистический университет... хмурые они какие-то, и разговаривать не желают.

... Издалека доносится музыка битлов. Причем не в записи, а живьём - играют и поют почти один в один, прерываясь только для того, чтобы сказать, что битлы - тоже вполне авторская песня и ей самое место на Груше.

... ИРР-Самара. Большой жёлтый тент. Они решили сделать у себя рубрику "Послания с Грушинского фестиваля", бесплатно купоны раздают. Знакомимся. Виктор Сергеевич Черников, начальник производства. Ирина Комина, оператор. Фотографируемся, обмениваемся сувенирами, идём дальше. Дело сорокомании живёт и торжествует. В самой газете рубрика посланий такая же микроскопическая, как у нас, но кое-что сорокоманское все-таки проскальзывает.

... Девушка из Самары: "Коммандер, я думала, тебе лет 35".

В четверг вечером приехали Рэй с Машей из нижегородской автостопной лиги, а в пятницу - Вайю. Рэй нашу палатку нашёл сразу - по схеме на доске объявлений, а мы Вайю найти так и не смогли - уж очень он хорошо замаскировался: жил среди людей из Самары (потому когда мы спрашивали "а где здесь Уфа?", нас посылали совсем в другое место), да и к лагерю их можно было пробиться только через чужие поселения. Но потом он нас тоже нашёл. Рэй и Маша поселились рядом, а Вайю так и кочевал от стоянки к стоянке, остановившись под конец почти у центральной поляны.

Потом найдены были Авгур, Бемоль, Трубадур, Маленький Львёнок Тимка и куча другого народа, которую раньше я знал только по посланиям. Вообще, сорокоманы представлены на Груше куда лучше, чем на Радуге. БОльшая их концентрация наблюдается, пожалуй, только среди ролевиков.

День на Груше пролетает быстро - просыпаюсь от жары, иду за водой, кушаю на халяву у кришнаитов, потом -  на Волгу (в пятницу туда навели понтонный мост) купаться, в промежутках - брожу по полигону от тусовки к тусовке, смотрю на народ, фотографирую. Потом снова ем у кришнаитов, если успею к их ужину.

Часов с шести на каждой площадке начинаются концерты. Авторы и группы ходят от сцены к сцене, зрители - тоже, так что можно либо бегать за любимым исполнителем, либо - стоять на месте, чтобы увидеть всех. Некоторые занимают удобные места еще днем, огораживая их колышками. К сцене в разгар концерта пробиться невозможно - давка, как в автобусе или на лучшем рок-концерте, но исполнители как-то пробиваются. Самые известные успевают спеть на всех площадках. Заканчиваются концерты с рассветом, так что солнце встречаем музыкой, а на сон остается несколько часов, пока не жарко.

Авторская песня остается для меня темным лесом. Из великих людей нынешнего времени никого не знаю. Ну, Митяев, ну, Семен Высоцкий (или его уважать не принято?). Да все великие и выступали-то только на Гитаре в главном концерте. А дух авторской песни витал над сценами - лучше всего КСПшную атмосферу чувствуешь среди пресловутых костров и палаток (осмеянию этого штампа была посвящена изумительная песня, только вот автора я не запомнил).

"Белая Гвардия" с новым альбомом, "Гроссмейстер" с настоящим развеселым роком, Сергей (?) Баранов, Тимур Шаов, "32 августа", Лена Добрынина ("Тёща и пиво хороши холодными на столе.") - не знаю, считаются ли эти люди корифеями авторской песни, но мне их выступления запомнились.

По традиции, на каждом Грушинском фестивале идёт проливной дождь. Ждали его и на этом - даже передали штормовое предупреждение и попросили как следует закрепить палатки. Но все обошлось, поднявшийся ветер снес все тучи на запад. Дождь был только в четверг, и то - недолго. Зато потом, на обратном пути, мы его нагнали.

В поисках места, где выступает "32 августа", мы теряем в темноте дорогу и выходим через лес и чужие стоянки к трем белым шатрам. Под одним - сцена: несколько очень толстых чурбаков, живописно поставленных на-попа рядом друг с другом; другие два шатра - для зрителей. Дощатый стол, чай, костер.

- Я просмотрел названия песен, вышедших в финал на одном конкурсе авторской песни для молодых, - говорит один из исполнителей и перечисляет названия.

В каждом упоминается смерть. Исполнитель толкает небольшую речь о том, что это - неправильно и жизнь у нас не такая мрачная...

- Давайте споем о чем-нибудь более оптимистичном, - заканчивает он и поет.

Дрова на фестиваль завозят на грузовиках и продают. У кого деньги есть - покупают, у кого нет - тащат за тридевять земель из-за границы полигона. Деревья рубить нельзя - и правильно: сто тысяч человек весь лес за день бы сожгли. В каждом поселении - костёр; дым подымается вверх, но к вечеру ветра почти не бывает - при входе на центральную поляну щиплет глаза, а дым висит в воздухе. Если поднять фонарик - до самых звезд тянется переливающийся световой луч; фонариками можно сражаться, как лазерными мечами из "Звездных войн" - сияющий столб виден и чуть ли не физически ощутим. Свет множества костров и фонарей рассеивается дымом, так что ночью даже в палатке всё видно, а на центральной улице ярко, словно днём, от рекламы. Вид с горы на ночной полигон напоминает фотографии больших городов из космоса и одновременно - фильмы о второй мировой войне.

Еще одно неожиданное преимущество нашего места - ветер дует от нас, и воздух вокруг палатки чистый. Правда, кришнаиты освещают свой храм и ресторан электричеством, добываемым с помощью дизельного генератора, так что с наступлением темноты внутри палатки из-за шума складывается впечатление, что она установлена на оживлённом перекрёстке. Пение вблизи заглушает гул генератора, а вдали - низкие звуки слышнее. Но к утру дискотека (так это называют сами преданные) заканчивается, генератор отключают и, когда мы приходим спать, вокруг царит тишина. Когда кришнаиты спят - я не знаю, потому что рано утром они выходят из палаток и начинают быстро-быстро повторять свою махамантру. Были среди них и свои барды - та же самая "Харе Кришна", только предваряемая несколькими строчками о крутизне Кришны по-русски, а пелось это со сцены храмового балагана.

Заметил я на фестивале и листовки общества "Семья" - но самих представителей этой христианской секты не встречал.

Спиртное на фестиваль проносить было запрещено, но сухой закон повсеместно нарушался. Правда, непонятно, зачем - ведь пить можно в любом месте, и совершенно необязательно ехать для этого за тридевять земель. Но факт есть факт - пьяные на Груше были.

В четверг на территорию как бы незаметно провезли КАМАЗ водки. Сначала огненную воду распродали, а потом - милиция вдруг прозрела и всех, кто торговал водкой (и заодно - пивом), оштрафовала. Видимо, достаточно сильно, потому что в следующие дни пьяных практически не было, а пивом торговали только из-под прилавка.

К тому же любители выпить могли спокойно дойти до Приморского.

Как я уже писал, неподалёку от нас оказался лагерь Антона Кротова, одного из самых известных автостопщиков страны, создателя "Практики вольных путешествий", "Вольной Энциклопедии" и основателя Академии Вольных Путешествий. Приехал он на Грушу не просто так, а с глубоким смыслом - проповедовать науку автостопа.

В субботу днём Академия устроила публичную лекцию. Кротов рассказывал о своих путешествиях по Азии и Сибири, о том, как провел четыре дня в бакинском зиндане, питаясь одними мандаринами, а, когда они кончились, он и его попутчики объявили голодовку и были в конце концов выпровожены из страны, в честь чего всем местным КГБшным начальством был устроен для них прощальный ужин в лучшем ресторане, где они отъелись за все четыре дня. Попутно Антон Кротов продавал книги о путешествиях (своих и чужих) и раздавая автографы. Так что, если где увидите книгу "Автостоп в Азии" - берите и читайте.

- Сейчас каждый, проехав пять километров по трассе, считает своим долгом сделать передачу на телевидении о том, какой он автостопщик, - вольный академик поправил жёлтый флаг с изображением красной птички - знамя АВП, и продолжил рассказ, на этот раз - о том, как они ловили вездеходы на пятидесятиградусном морозе в Сибири и как ждали корабля то ли во Владивостоке, то ли в Хабаровске...

У народа зажигались глаза... Обратно стопом поехало, наверное, куда больше, чем приехало таким образом на фестиваль.

По-моему, преимущество езды стопом - никогда никуда не торопишься, а приезжаешь или так же, как если бы ехал за деньги, или гораздо быстрее, если повезёт. Ну а если не везет - можно сойти с трассы и отдохнуть.

Насчёт экономии же - вопрос открытый. В дороге может случиться что угодно, а таланта выбираться из любого положения при помощи одного только мозга может и не оказаться, тут-то и понадобятся деньги. А уж если стоп превращается из способа передвижения в цель жизни - так тут, как и на любое хобби, все финансы уходят - комбез там пошить, рюкзак специальный стопный, мобилу прикупить...

Кстати, люди из ПЛАС - профессиональной лиги автостопа - на фестивале тоже были, но таких ярких фигур, как Кротов, я среди них не заметил. Так что вольные путешествия мне понравились куда больше профессиональных.
 

9. Концерт на Гитаре, 1-2 июля 2000.

Самые удобные места на склоне фестивальной горы были заняты еще в четверг. Некоторые заранее выкапывали себе террасы для сидения, другие же - просто огораживали территорию колышками и веревками. Скамейки у самой сцены принадлежали организаторам и на эти места даже продавались билеты.

Народ стал устраиваться на горе уже днём, а ближе к вечеру постоянный поток на главной улице сменил направление - основную массу составляли уже не прибывающие, а те, кто стремился наверх. По склону несколько часов шла небольшая первомайская демонстрация, а когда стемнело, на тропинках, ведущих наверх, и вовсе образовалась пробка. К счастью, гора большая, и мы - я, Алиса, Трубадур и еще один человек из Новосибирска - в комбезе и с псевдошахтёрским фонариком на голове - полезли наверх с другой стороны, по бездорожью. Склон был довольно крутым, ноги скользили по сухому песку и в некоторых местах лезть мне пришлось на четвереньках.

Если смотреть с озера, гора светится - тысячи, если не десятки тысяч, фонариков, свечек, костров на склонах придают ей вид то ли гигантского небоскреба, то ли извергающегося вулкана. Взлетающие со склона ракеты только подтверждают последнее впечатление.

Но мы - на самой горе, чуть ли не на самом верху, у костра местных жителей. Махонькую сцену, где уже установлен парус и давно идёт концерт, почти не видно из-за деревьев, зато звук, усиливаемый озером и электричеством, слышно отовсюду.

А закончилось все быстро - даже неожиданно, потому что до рассвета оставалось еще несколько часов.
 

10. Полигон-Приморское-Тольятти, 2 июля 2000.

С утра собрались тучи, прошел небольшой дождик. Переждав его и подождав, пока палатка чуть подсохнет, мы вышли уже днем. С полигона до трассы нас подбросила машина из Самары, там, несмотря на большое количество стопщиков, нам тоже удалось уехать сразу. Местные газеты писали, что в прошлом году ОМОН заворачивал стопщиков к железнодорожной станции, но в этом такого вроде не было.

План был простой - уезжаем как можно дальше по трассе, а там - посмотрим.

Сменив две тачки, к вечеру мы добрались до поворота на Ульяновск. Там мы обнаружили обелиск с древней надписью, которую удалось расшифровать - она гласила "Волжская автомобильная дорога"; еще были обнаружены три группы стопщиков и несколько автомобилей, попавших в аварию: КАМАЗ со свёрнутой кабиной и две девятки. Смеркалось. Машины останавливались, но лишь для того, чтобы посмотреть на аварию. Одна из групп - три человека - стояла в отдалении, две других - у самого поворота, мы же встали между ними, у обелиска. Снова начал накрапывать дождик. И тут - одна из первых групп сумела уехать: две девушки сели на две одинаковые "Газели", и я понял, что шанс - есть. Я и не подозревал, насколько он близок.

Обычно машину стопят просто поднятой рукой. Или, если как в Европе, то кулаком с задранным вверх пальцем. Профессиональные стопщики в комбезах делали вместе один жест на двоих: один поднимает руку, а другой встает за ним, его рука сначала поднимается параллельно руке первого, а потом делает круговое движение, сгибаясь в локте (т.е. второй стопщик двигает локоть на себя) и разгибаясь уже снизу - примерно как в интересной игре "паровозик". Жест действительно очень заметный - глаз реагирует на движение, даже если человек не смотрит прямо на них.

Правда, в тот момент профессионалов загораживала машина, водитель которой остановился и вышел посмотреть на аварию, так что раздолбанный рыжий "Москвич" остановился около нас. Водитель (судя по разговорам с приятелями, местный мафик :) ) ехал до Ульяновска, где мы надеялись заночевать. Уехали мы как раз вовремя - начался обещанный ливень.

На полпути ехавшие вспомнили, что они чего-то позабыли, и, высадив нас у какой-то закрытой автостанции, развернулись и поехали обратно.

Стемнело. Автостанция находилась в долине, так что около нее мы вряд ли смогли бы чего застопить. Забрались на холм и стояли там довольно долго.

Машина, которую остановил я, продвинула нас всего на 5 километров. Дождь зарядил такой, что пришлось достать плёнку, потому что крыша автобусной остановки, к которой нас подвезли, от него не защищала. Ждали мы долго, а в промежутках между машинами - песни пели.
 

Список песен, спетых Коммандером и Алисой под дождем в ожидании транспорта.

• "Вечная молодость" (ЧиЖ)
• "Ничего на свете лучше нету" (хипповская народная)
• "Мышка" (ЧиЖ)
• "Харе Кришна" (кришнаитская народная)
• "Все могут короли" (Пугачёва)
• "Stop the War!" (Commander Хэлл)
• "Радуга" (Commander Хэлл)
• "No rain!" (вудстокская народная)

Ночь. Трасса. Дождь. Двое на трассе под пленкой. Что делать? Ждать бесполезно, и чтобы не замерзнуть, надо идти вперед. Сквозь пелену дождя прорывается неверное сияние - признак приближающейся машины. Руки синхронно поднимаются... Машина немного притормаживает и, бибикнув, едет дальше. Ночь. Трасса. Дождь. Совсем темно. Палатку поставить не получится, потому что, если распаковаться, то всё промокнет под дождём. Идём вперёд в надежде найти ближайшее жильё или какую-нибудь крышу. Кстати, под плёнкой теплее.

Очередная машина проезжает сначала мимо, но вдруг - останавливается и идет задним ходом.

- До Ульяновска довезёте?

- А сумок много?

- Один рюкзак большой, один - маленький.

- Садитесь!

Рюкзак - в салон, плёнку - комкаю в ноги, - тепло, сухо, и мы снова движемся.

- А вы дальше как поедете?

- Но Новгорода.

- Нижнего? - в надежде спрашиваю я.

- Верхнего.

- А может, и до Цивильска довезете?

- Да нефиг делать!

Нам повезло. Народ в машине (утром это оказался ГАЗ-31) ехал тоже с Грушинки, и к тому же - в нужном направлении. Вместо блатных песен из их магнитофона звучала приятная, хотя мне и неизвестная, музыка - очевидно, с кассет, купленных на фестивале.

Через час-полтора в какой-то из агрегатов машины попала вода. Тут пригодились и моя плёнка, и даже светящийся браслетик, из тех, что носят обычно на рейверских party и, как выяснилось, на Грушинских фестивалях - у ехавших не было фонарика, а Алиса перед отъездом купила себе люминесцентную палочку в надежде использовать ее для привлечения внимания ночных машин. Правда, в свете фар палочки видно не было, так что этот план провалился. Зато внутри капота света хватало, деталь была извлечена и доставлена в салон.

После получаса дружеского переругивания водители нашли способ избавиться от воды и мы отправились дальше. Плёнка была отправлена в багажник.

Хозяева говорили, постоянно прикалываясь - тут и выяснилось, что едут они всё-таки в Нижний Новгород.

- Так ведь и нам в Нижний! - говорю я. (Алиса вроде спит.)

- А что же тогда - Цивильск, Цивильск...

Когда засыпал один, за руль садился другой, машина ехала без остановок и уже в восемь утра в понедельник я был в Нижнем Новгороде - прямо на Речном вокзале! На весь путь от фестиваля до Нижнего у нас с Алисой ушло 16 часов - и это - по перегруженной трассе!
 

11. Судьба.

Вообще, хочу поблагодарить всех, кто подвозил нас по дороге - побольше бы таких людей, глядишь, и жизнь наладится.

Впрочем, я уже писал, что хорошие люди друг к другу всегда тянутся, а Груша - это сто тысяч людей со всего мира, готовых прийти на помощь. В конечном счете, ведь именно эта идея стала основой, заложенной Летом Любви 1967 года в фестиваль на Жигулёвских горах. И я считаю, что Груши, в отличие от импортных Вудстоков, столь неудачно проведенных в 1993 и 1998 годах, сохранили свою суть.

К чему это? Когда я приехал домой и стал искать материалы о фестивале в Internete (см.с. 6-7 внизу), тогда наткнулся и на мнение журналистов "Самарского обозрения" о фестивале. Мол, и песни уже не авторские, и люди не те, а сплошные грязные панки, байкеры и кришнаиты, и фестиваль в политическое шоу превратился... Ну, каждый видит своё. Меня тянет в одни тусовки, к людям с открытым сердцем, а другие - приезжают, чтобы найти грязь. Она, конечно, везде есть, но это ведь не главное. Грязь можно оставить на видном месте, чтобы показывать пальцем, а можно - убрать. Уезжающие (особенно торговцы) оставили после себя горы пакетов, пластика, банок, газет, бутылок... Но ведь когда мы приехали - везде росла трава и было чисто, а, так как фестиваль проводится на этом месте каждый год, - значит, после каждой Груши территорию возвращают в нормальное состояние. Торговля раньше (до 1998) велась на фестивальной поляне, а теперь - отодвинута за пределы поселений, и организаторы отмечают это, как достижение. Да и попса, доносящаяся из торговых палаток, не мешает слушать музыку. Тоже своеобразная уборка территории.

Так что орги за 27 лет работы дело делать научились и, на мой взгляд, всё сейчас налажено почти как на первом Вудстоке. А от рекламы и политики никуда не денешься, тем более, несмотря на выборы в Самаре, о губернаторе никто и не вспомнил - висели только плакаты, призывающие голосовать. Ещё одна заслуга организаторов - со сцен не раздавалось рекламных лозунгов. А если вспомнить все последние крупные нижегородские концерты - тот же Вудстокер - спонсорам всегда доставалось первое слово. Хотя, может, и на Груше они все, что хотели, высказали с трибуны, однако у народа была возможность слушать не их, а только авторскую песню. Местных жителей (целей для политрекламы) тут было, конечно, много, но где-то две трети все-таки приехали из других областей, и им никто ничего не навязывал. Я, например, ничего о политике не слышал вовсе, кришнаиты же проповедовали свои идеи куда усерднее "Билайна".

На Грушинке полно приятных людей и интересного общения, за что всем - спасибо! Пока такие люди встречаются в природе, шанс у мира есть. Сотни людей, едущих на Светлояр, тысячи людей Rainbow, сто тысяч - Грушинский фестиваль. Знал я, что хорошие люди еще есть, но не подозревал, что их так много. Поиск заповедников продолжается!
 

P.S. Ну а самые главные благодарности - конечно же, Алисе, сумевшей не только вытащить меня на фестиваль, но и значительно ускорившей продвижение к нему. Она постоянно находила нужные слова, и даже те водители, которые нас не хотели везти вначале, соглашались, благодаря ее таланту, нас подбросить.

(с) Commander Хэлл, 2000. Текст впервые опубликован в газете "Молодежная Стрелка" №8-2000.
Вы можете перепечатывать, форвардить и публиковать этот текст где угодно и сколько угодно.
При публикации просьба прислать мне твердую копию по адресу 603003 Нижний Новгород, а/я 283, Виноградову Александру Владимировичу.
Если при бубликации в текст вносятся изменения, они должны быть согласованы со мной.

Домашняя страничка Коммандера Хэлла
Официальный сайт Грушинского фестиваля

Пишите -  cxell@yahoo.com